Да будут известны ханы, оставшиеся от времени Чингиз-хана!
Сыновья истинных юрматы с рождения были рода Шагали-бия и многочисленны, поэтому главу его люди называют бием. В древние времена на этой земле были ногаи. На земли <по долинам рек>, называемым Зай и Шешма, они приходили кочевать со всех сторон до тех пор, пока в том месте вдруг не появился какой-то змей-дракон. Он достигал <всего> на расстоянии одного дня и одной ночи <пути>. Так прошло много лет. С ним <долго> сражались. Много людей погибло, после этого тот змей исчез. Люди остались в покое. В то время они жили под властью хана, называемого Амат Хамат. Затем <один> хан стал завидовать <другому> хану. Друг другу они стали врагами и начали рубиться на саблях. В то же самое время вместе с Джанибек-ханом ханом был Аксак Тимур. От них юрту было вели кое разорение, во все стороны совершались набеги. Юрт Амат Хамат-хана был разрушен. С немногими людьми он бежал. Они переправились на другой берег большой реки и стали вы сматривать место для юрта.
Остановились по течению источника, называемого Кара Елга <Черная речка>.
Хан сказал: "Здесь произошло что-то неладное! Тут, оказывается, много мертвецов!". Хан сказал: "Среди этих мертвецов должен быть какой-нибудь святой. Разыщите его могилу!". Только он это сказал, тот же час <начали> искать и увидели надмогильный камень. На камне было написано "Чюлькя-ата". Хан сказал: "Очевидно, это и есть их святой!". В ту пору <год> был восемьсот одиннадцатый. Хан приказал: "Выройте и осмотрите могилу!". И когда осмотрели могилу, <увидели>, что она выложена кирпичом. И вот что удивительно: черноволосый краснощекий молодой человек лежит <в ней>, как живой. Хан сказал: "О Шагали-бий! Среди всех людей мудрее тебя <человека> нет! Все это вокруг пусть будет твоим! И за этим святым ты ухаживай!" Когда <хан> сказал так, Шагали-бий с удовольствием согласился. И по течению реки, называемой Шаддык, поставили юрты. А над этим святым <Шагали-бий> поставил ограду. И каждый год, собираясь <у нее>, устраивали поминки.
Долго они <там> жили, и Шагали-бий покинул <этот> мир. Похоронили его рядом с Чечелькя-ата. Шейх, сын Гюджлюка, называемый Шейх-дервиш, стал великим бием. Юрт пребывал в покое. Когда бием стал Шейх-дервиш, они откочевали в юрт своих предков, на Зай и Шешму. Во все стороны они ходили кочевать и пребывали в радости и удовольствиях.
Вскоре, когда Шейх-дервиш покинул <этот> мир, после него бийство перешло к сыну бия, Чачлы-дервишу, и на бийство <его> было дано согласие. Стал он великим бием. И жили они, пребывая в радости и удовольствиях.
У ногаев существовал такой обычай: бия своего они называли мирзой и ставили его <своим> главой.
Перекочевывая с места на место, они достигли берегов Сакмары, Джаика <Урал> и Идели. Неисчислимые ногаи сии места сделали своим жилищем.
И вот жизни Чачлы-дервиш-бия наступил конец, а сына у него не было, и братьев, и близких <родственников> не было. Была только одна дочь. Дочь свою он отдал в <жены> ногаю, бывшему под его властью. И вот от той дочери было два сына. Один назывался Бурнак, а один - Ядкар. И вот Бурнак назывался так потому, что за неимением <рядом> других детей положили его перед лошадью с белым храпом и дали это имя. Отец их, ногай, умер молодым, и росли они на руках Чачлы-дервиш-бия. <Когда> Чачлы-дервиш-бий покинул <этот> мир, старший сын его <дочери> Бурнак стал бием, а Ядкар стал мирзой. И все его родичи стали мирзами, а род у него был большой. И вот в те времена ханом был Таукай. Таукаю <на ханство его> было дано согласие. Таукай стал главою тысячи восьмидесяти пяти казахов. Во все стороны они ходили кочевать, пребывали в радости и удовольствиях, по справедливости управляли в юрте.
Однажды выдался голодный год. Зима стояла долго. В течение трех лет лошадей и овец не стало, хлеба совсем не всходили. Многие люди остались без средств к существованию, многие оказались голодными и нагими. Ногаи собрались и держали совет. "Наши предки пришли сюда с Кубани из-за земли и воды, пришли искать прохладного места и прохладной воды. И вот оказалось, что зимняя стужа хуже полуденного зноя. И вот <оказалось>, что хуже испытания стужей - приход с полуночной стороны неверных русских. В этих землях русских, должно быть, будет много. Нам эта земля не подойдет", - говорили они. И неисчислимые ногаи решили бежать. И вот бедные и отощавшие <люди> пришли к Бурнак-бию и сказали: "В хорошую пору мы жили вместе, а ныне, в лихое время, бросая нас, куда ты уходишь? Куда нам теперь деться?". Они так слезно умоляли, что Бурнак-бий решил не уходить. А младший брат его, Ядкар-мирза, во главе неисчислимых ногаев откочевал на Кубань. И вот был в ту пору <год> девятьсот пятьдесят третий.
По течению Ак Идели верхняя межа - Нугуш, нижняя межа - Кукуш, со всеми вытекающими оттуда речками и лугами, - все это было их владением. Триста ногаев с родами их, оставшись без Ядкара, также бежали на Кубань.
Оставшиеся с Бурнак-бием <люди> назвались иштяк. На оставшихся от сих ногаев пустых землях они наслаждались жизнью. По течению Идели и в лесах они <промышляли> медовой пчелой, в водах - бобром, в степях - куницей и лисой, и, промышляя <таким образом, иштяки> стали богатыми. И был в ту пору <год> девятьсот пятьдесят четвертый.
Все иштяки жили повелениями Бурнак-бия. Когда Бурнак-бий скончался, бийство поручили Татигачу. После того, как Татигач стал бием, <в год> девятьсот пятьдесят девятый, в год Мыши, во второй день <созвездия> Скорпиона, Казань-город взяли русские. После этого Белый бий стал падишахом. После этого во все стороны он направил посланцев с грамотами и тогда стало известно, а был в ту пору <год> девятьсот шестьдесят первый: "Кто бы то ни был пусть не бежит, каждый в своей вере пусть остается и следует своему закону". Когда эти посланцы ходили и объявляли <это> был <год> девятьсот шестьдесят первый.
И вот я, Татигач-бий, ничего другого придумать не имея случая, от народа трех тюбь взял трех человек: первый - Азнай-баба, второй - Ильчиктимер-баба, третий - Кармыш-баба, и вместе вчетвером, взяв друзей-спутников, направились в Казань-город и покорились Белому бию-падишаху. Получили <за это> высочайшую награду и атлас. "Мы люди с тремястами домами", -известили мы шаха. От бежавших ногаев оставшиеся земли мы нижайше просили <дать нам> и получили <их>. Верхняя межа - Нугуш, нижняя межа - Кукуш, по обе стороны от них вытекающие реки, и степи, и горы, и скалы он дал <нам>. Согласившись платить ясак куницей, мы присягнули на верноподданство. После этого Белый бий-падишах мне, Татигачу, милостиво даровал чин мирзы. Азнаю даровал <должность> старосты.
После этого мы вернулись в свой юрт. Я собрал людей и сказал: "О сотоварищи мои! Мы ходили к Белому бию-падишаху. И покорились <ему>. И стали <его> рабами. Мне, Татичагу, падишах милостиво даровал чин мирзы, Азнаю даровал <должность> старосты. И у падишаха бежавших ногаев земли мы нижайше просили <дать нам> и получили <их>. Мы согласились платить ясак сто куниц. А вы ныне примете ли <все это>?". Все эти люди <сказали>: "Все мы душой и сердцем согласны!". И вот я сказал: "А падишах сказал, что на мне, мирзе, ясака не будет". Они сказали: "Хорошо, быть <по сему>!". И вот люди сказали: "Ныне на этой земле есть место для зимнего юрта, есть вода для питья, есть гнездящийся беркут, орел-могильник, в воде есть бобер, в лесу есть прыткая лисица, и куница, и выдра. <Этому всему> мы рады. Ныне вот эти земли ты раздели по тюбям: и ясак, и землю". "И чтобы каждому из нас, родам, родичам нашим быть мирного нрава, давайте вместе напишем письменные условия", - сказали они. И вот я, Татигач-мирза, сказал: "<Это> будет очень хорошо! Но падишах даровал мне достоинство мирзы, а на мирзе ясака нет!". Когда я сказал <так>, люди сказали: "Повеление падишаха одобряем!". И мне, Татигачу, ясака не поло жили. Сто куниц ясака уплатили податные люди.
После этого, уплатив ясак, мы разделили землю на четыре тюби. Сначала <земли> от верховья Ашкадара до низовья его с вытекающими с обеих сторон речками, с лугами, камышами и степями, от речек Угуя и Мекатевли до низовья Нугуша с впадающими в них речками, сделали одной долей. И еще <земли> от низовья Нугуша с вытекающими с обеих сторон Идели речками, с их деревьями, лугами, с истоком <речки> Тор и истоком <речки> Селеук, от дерева со сломаной вершиной и от седловины Туратау сделали одной долей. И <земли> Туратау, и Шахтау, и Куштау от устья Стерли и от верховья Куганака с Уршаком, с возвышенностями между ними и стекающими с них <речками>, и впадающими в Асаву. И <земли> от устья Уршака, Асавы, от лесочка Маленький буляк, Бурсык, затем от горы Юрактау с долиной Каратугай по Идели от Кукуша, Зигана, с впадающими в них речками и потоками , от верховья Каламана, от верховья Тора и Шинеш мы сделали одной долей. После того бросили четыре жребия. Первый: по исполнении жеребьевки первый жребий -<земли> с их водами и степями, простирающимися до Ашкадара - достался мне, Татигачу; второй жребий - Тяйрюк с описанными <выше> их водами, и степями, и лесами - достался старосте Азнаю; третий жребий - (реки) Стерля, Куганак, Селеук с описанными <выше> их водами, полями, лесами - достался Ильчиктимеру; четвертый жребий - <реки> Зиган, Каламан, Шишеняк с описанными <выше> их водами, и степями, и лесами - достался Кармышу. Разделив эти земли, после жеребьевки мы <договорились> слова не нарушать, силу не применять и полюбовно сообща записали (это).
Когда мы вступили в <девятьсот> шестьдесят второй <год>, от Белого бия-падишаха пришел купец. Меня, Татигача, старосту Азная, после этого Ильчиктимера с Кармышем известили <о нем>. Сто куниц ясака мы взвесили на его безмене и доставили в Москву, падишаху, уплатив <ясак>. О нашем разделе сих земель мы написали и закрепили в московской книге. И вот по этой самой книге каждый год мы платили ясак. И вот, видя, как тяжело платить <ясак>, доставляя его в Москву, просили <позволения> платить ясак в Казани. Доставив книгу в Казань, платили <ясак там>.
После этого много дней прошло, силы ушли, мы состарились. Подошел я к концу жизни и понял, что этот мир не вечен. Тогда призвал я родичей-сородичей, своих друзей и близких и сказал: "Моя жизнь подошла к концу! После меня что вы будете делать, как жить в этом мире?". Они сказали: "Ты еще будешь здоровым!". После этого я сказал: "Увы! Как прежде предки <наши> богатели, я рассказал. Так же и вы будете жить!", - пожелал я. Рассказы и прошлое <наших> предков мулле Бакыю я велел записать и передал Ильчиктимеру и Кармышу. В девятьсот семьдесят втором <году хиджры> Священного рамазана 8-го дня скончался Татигач-баба. Говорят: "Истинно, Аллаху мы принадлежим и к Нему мы возвратимся".
И вот имена ханов после Чингиз-хана:
Амат Хамат стал ханом. Был в ту пору <год> восемьсот одиннадцатый.
И еще Джанибек-хан,
и еще Аксак Тимур-хан,
и еще Шагали-хан,
и еще - Шейх-дервиш-хан,
и еще Чачлы-дервиш стал бием,
и еще Бурнак стал бием,
и еще Ядкар стал мирзой.
Много времени прожили. В <год> девятьсот пятьдесят четвертый бийство перешло к Татигачу.
В <год> <девять>сот <пятьдесят> девятый в Казани Белый бий стал падишахом.
Татигач-бий ходил <к нему>, покорился <ему>, присягнул на верно подданство, сии земли наши нижайше просил и получил. Башкир-вотчинник по сему стал многоземельным. Так и знайте!
Сканирование, html-версия © А.В. Горохов
Отсканировано с книги "Башкирские родословные", издательство © "Китап", г. Уфа
Племя юрматы
К списку племён
На главную страницу