в омут манила. Это было на реке Сетомле.
У Янко кипела молодая кровь, отроку не терпелось  жениться  на  румяной
боярской дочери, всюду ему мерещились девические лики.  Он  родился  сыном
знатного дружинника, по  возмужании  ему  предстояло  сидеть  в  княжеском
совете.
Волец же случайно попал в  отроки:  его  взяли  в  дружину  по  просьбе
пресвитера Иллариона, которому князь ни в чем не мог отказать. Отец отрока
был простым плотником из Курска, усердно работал по церковному строению  и
этим снискал себе любовь священника, и это он устроил юношу в дружину.  Но
курянин еще не привык к дворцовой тишине, и ему казалось, что  сапоги  его
слишком громко стучат по  лестницам  и  переходам.  Вольца  часто  обижали
боярские сыновья, хвалившиеся своей знатностью и богатством, и  тогда  ему
хотелось уйти в один из тех городов на реке  Роси,  что  защищают  русские
пределы от печенегов, или в Тмутаракань.
Он мечтательно говорил об этом городе:
- Рассказывают, там свобода.  Всякий  человек  волен,  как  ветер.  Вот
почему туда бегут рабы.
- Ты же не раб, - заметил Янко.
- Не раб, и мой отец свободный, и дед. Потому мы и бережем свободу.
- Здесь легче снискать милости.
- Здесь смеются над моей бедностью.  Лучше  бы  я  был  плотником,  как
отец...
Приятели умолкли и схватились за мечи.  По  лестнице  кто-то  осторожно
поднимался. Оба вздохнули с облегчением, когда увидели, что это скопец и с
ним ярл Филипп и толстый воевода...
Ярослав стал прислушиваться. Теперь у двери явственно слышались голоса,
звон оружия.
- Отроки, кто там? - крикнул князь, протягивая руку, чтобы взять меч.
Но  за  дверью  раздался  знакомый  голос  скопца.  Как
в
Священном
константинопольском
дворце,
он
гнусаво
забормотал
благочестивой
скороговоркой:
- Во имя отца, и сына, и святого духа...
- Аминь, - сказал князь.
- Беспокоим тебя, светлый князь.
- Что тебе?
- Важные вести.
Ярослав опустил ноги на пол и босой, отчего еще больше хромал,  подошел
к двери и отодвинул дубовый, прочный, как железо, засов.
Слабый свет свечи, которую он держал в руке, озарил желтое, морщинистое
лицо дворского Дионисия, напоминавшее увядшее яблоко, а за ним  седые  усы
воеводы и необычайную красоту ярла Филиппа, волосы которого напоминали  об
архистратиге  Михаиле.  Позади  стояли  державшие  ночную  стражу  отроки,
взволнованные, но довольные, что нечто произошло во время их службы, о чем
можно будет рассказывать приятелям.
- Что случилось? - повторил князь, по привычке хмурясь, когда говорил с ..далее 

Последнее обновление страницы: 05 июля 2002 20:45:15