время коронации может произойти какое-нибудь выступление против его дома, поспешил ответить за сына: - Обещаю! Обещаю также всем защиту от несправедливости, хищений, вымогательств... Он запнулся. Архиепископ тихо подсказал: - И неправедного суда! - И неправедного суда! - поспешно повторил Генрих. - Обещаю требовать от судий милосердия... Снова наступило неловкое молчание. Жерве, не глядя на короля, шепнул: - Истреблю на моей земле... - Истреблю на моей земле еретиков, осужденных церковью... - Да поможет мне бог! - подсказывал архиепископ. - Да поможет мне бог! Заглушая эти слова, раздались торжественные, очень громкие звуки латинского гимна. Архиепископ стал читать длинную древнюю присягу: - "Я, король Франции, обязуюсь помнить, что тремя королевскими добродетелями являются благочестие, справедливость и милосердие..." В церкви было множество народа, потому что на торжество, чтобы сделать его всенародным, позвали даже ремесленников и торговцев, хотя благородные и косились на них с неприязнью. Пользуясь давкой и теснотой, некоторые рыцари нескромно прижимались к соседкам, и знатные дамы, оборачиваясь, поощряли их улыбками. В душном церковном воздухе слышался голос архиепископа, произносившего за малолетнего Филиппа древние слова королевской присяги: - "Клянусь судить без лицеприятия, взять под свою защиту вдов, сирот и чужестранцев, наказывать татей и прелюбодеев..." После каждого обещания Генрих отвечал за сына: - Клянусь! - "Клянусь не предаваться в благополучии гордыне, с терпением переносить невзгоды, принимать пищу только в часы, указанные обычаем для трапезы..." Церемония была длительная и скучная, люди устали, но многие с удовольствием наблюдали за поведением маленького Филиппа в этом своего рода театральном действе. Зрителем подобных представлений приходилось быть не всякий день. Присутствующие видели, как король и королева подвели сына к алтарю и Анна с материнской заботой посмотрела на лежавшие там детские одежды. Наклонившись к ребенку, она сняла с него тунику, и мальчик остался в одной длинной полотняной рубашке. Архиепископ развязал у испуганного Филиппа ворот, взял золотой иглой немного мира в склянице и совершил старинный обряд, сначала коснувшись иглой чела, потом груди, наконец правой и левой руки. Присутствующие неистовыми голосами затянули: Так помазали на царство Соломона! Увы, это было еще не все. На мальчика стали надевать коронационные ..далее
Последнее обновление страницы: 05 июля 2002 20:45:15
Письма с вопросами и предложениями посылайте на: gav@ns.miass.chel.su