хозяйственной работе.
- Я дармоедов кормить не намерен! - кричал граф.
Рыцарь что-то соображал.
- Как же мне поступить с ними?
- А как же ты думаешь?
- Перебить их? - недоумевал Ренуар.
- Проще прогнать беззубых на все четыре стороны.
Рыцарь ничего больше не сказал и направил коня к отряду. С  холма  было
видно, что среди пленников началась суета. По приказу  рыцаря  стариков  и
старух отделили от остальных. Король и  граф  смотрели  и  ждали,  как  он
выполнит приказ. Вдруг конные воины погнали этих никому не нужных людей  к
реке, подгоняя их остриями пик. С дороги доносилось:
- Уходите! Уходите!
Старики бежали вприпрыжку по  полю,  усеянному  ромашками,  и  за  ними
ковыляли кое-как старушки, нелепо  размахивая  руками  и  падая  порой  на
землю. Но жало пики снова поднимало неловких, и они опять трусили, пока не
исчезли за кустарником. Один из  стариков  упал  и  не  поднялся.  Всадник
склонился с лошади, посмотрел на него и потом поехал медленно назад...
Граф сказал королю:
- Этот Ренуар никогда не отличался большой сообразительностью. Не проще
ли было не брать беззубых, чем возиться  с  ними  или,  может  быть,  даже
принять на себя грех человекоубийства?
- А почему ты раньше не объяснил ему? -  хмуро  спросил  король.  -  Мы
должны думать за глупцов.
Граф процедил сквозь зубы:
- В конце концов...
Вероятно, он хотел сказать, что на свете существуют более важные  вещи,
чем несколько стариков и старух.
Но сборка стенобитной машины приходила к концу. Когда таран был  готов,
под него подложили катки и придвинули тяжелое сооружение к  внешней  стене
замка; под прикрытием передвижных  дощатых  щитов,  в  которые  немедленно
застучали нормандские  стрелы,  французские  воины  приступили  к  опасной
работе. Раздался первый глухой удар тарана о камень...
Напрасно осажденные метали в воинов короля стрелы, лили на них  кипяток
и расплавленную смолу,  бросали  камни...  Сооруженные  из  прочных  досок
навесы хорошо защищали смельчаков, орудовавших  с  тараном.  Только  смола
заставила  прекратить  работу.  Однако  спустя
некоторое
время
снова
послышались тяжкие удары:
Туп! Туп!
Этот звук тупых ударов не могли заглушить ни перебранки с  осажденными,
ни шум сражения, ни человеческие крики  и  вопли,  когда  стрела  поражала
кого-нибудь. Удары следовали один за другим, как неумолимая судьба:
Туп! Туп! Туп!
Стена содрогалась,  но  выдерживала  упрямство  медного  лба.  Над  тем
местом, где  действовал  таран,  к  небесам  поднималось  огромное  облако
каменной пыли. Стоявшие на стене были в крайнем смятении.
Однако в тот день была среда, и назавтра,  с  девятого  часа  четверга,
наступало божье перемирие. Оно длилось до утренней молитвы в  понедельник.
В течение этого времени запрещалось пролитие крови, нападение на врагов и, ..далее 

Последнее обновление страницы: 05 июля 2002 20:45:15