- Странное создание человеческих рук эта скиния...
- Еще более скрыто чудес в храме Соломона. Когда великий  зодчий  Хирам
строил  его,  он  сообщил  каменщикам  тайные  слова.  Мастерам  -
одно,
подмастерьям - Другое, ученикам - третье. При получении платы за труд  они
шептали на ухо выдающему деньги свое слово, и  каждый  получал  положенное
ему.
Королева вздохнула, еще раз очутившись перед загадками мира,  и,  легко
ступая мягкими башмачками по тропинке, отошла к строителям.  Горбун  долго
смотрел  ей  вслед.  Анна  научилась  у  греческих  цариц  делать  походку
привлекательной, и женская красота наполнила сердце  горбуна  неизъяснимой
печалью.
Время текло как  вода.  Среди  санлисских  лужаек  прелестным  видением
вырастала изящная церковь. Но она была прочным созданием человеческих рук.
Сияя черными, как ночь, глазами, горбун говорил Анне:
- Колонны необходимо сделать достаточно мощными,  чтобы  они  могли  до
скончания века выдержать тяжесть сводов.
Теперь уже приходилось высоко поднимать голову, чтобы посмотреть  туда,
где работали каменщики.
- Внизу будет усыпальница, - объяснял строитель.
Анне опять пришла  в  голову  мысль,  что,  может  быть,  именно  здесь
назначено ей лечь под тяжким камнем гробницы, на которой молодой каменотес
выбьет ее имя и годы рождения и смерти. Но среди такой красоты, на  берегу
этой струящейся по белым камушкам прозрачной и веселой реки,  не  хотелось
думать о печальном. Вокруг все было  усыпано  белой  кашкой.  Над  цветами
боярышника гудели пчелы. В роще трижды прокуковала кукушка и умолкла...
По  совету  епископа  Готье,  в  новое  аббатство  Анна  пригласила  на
жительство монахов регулярного ордена Августина, у  которых  куколь  цвета
крови.
По-прежнему королева приходила каждое утро на  место  строительства.  В
такой час травы еще были покрыты обильной росой, тропинка извивалась среди
белых цветов, склонивших головки под  тяжестью  ночной  влаги.  Над  синей
рощей, завешенной  дымкой  тумана,  уже  поднималось  солнце.  На  лужайке
дымились костры.  Около  одного  из  них  растрепанная  старуха  мешала  в
закопченном котле деревянной поварешкой варево  для  каменотесов.  Прикрыв
глаза  ладонью,  она  долго  всматривалась  в  сторону  города  и,  увидев
королеву, радостно воздела руки к небесам.
Работы по возведению церкви не прекращались до наступления  сумерек,  и
каменщики спали у костров, чтобы с первыми  лучами  солнца  взять  в  руки
молоток и резец. Из окрестных селений и даже из отдаленных  областей  люди
пришли сюда, чтобы безвозмездно принять участие в  работах  по  возведению
здания. Одни тесали  камень,  другие  лепили  кирпичи,  третьи  замешивали
известь, а каменотесы выбивали железом капители колонн. Никто  из  них  не
мог вложить в этот труд больше того, что ему было отпущено  при  рождении;
каждый руководствовался в своем искусстве собственным пониманием  красоты,
поэтому никогда одна  капитель  не  походила  на  другую:  то  ее  украшал
гигантский трилистник,  то  листья  дуба  и  желуди,  которые  мастер  мог
подсмотреть на соседнем дереве, то  цветы,  какие  художник,  может  быть,
видел во сне.  Подобное  же  происходило  и  с  химерами,  отгонявшими  на
колокольне злых  духов,  и  с  резьбой  на  портале.  У  всех  людей  явно
чувствовалось стремление выразить в этих каменных вещах самые  сокровенные
мечтания и запечатлеть в них хотя бы малую частицу своего бытия... Те  же, ..далее 

Последнее обновление страницы: 05 июля 2002 20:45:15